Сколько я себя помню, я слышу и читаю сетования тех или иных господ о том, что народ в России какой-то «не такой». Иногда это сопровождается также рассуждениями о том, что «не такие» и многие другие жители постсоветского пространства — казахи, белорусы, армяне, таджики, узбеки и так далее.

В достаточной степени «такими» впоследствии оказались жители Прибалтики (но не все, там процент «не таких» по-прежнему весьма высок, но считается, что это уже проблема — причем разрешимая — еврочиновников), после реформ Саакашвили — грузины, и теперь, после некоторого периода неопределенности, в должной степени «такими» торжественно объявлена часть украинцев.

Корни этих оценок лежат обычно в неких довольно мудреных понятиях — например, в «менталитете». Чем различается «такой» менталитет украинца, живущего вна Украине, от менталитета украинца того же возраста, социального положения и уровня образованности, но проживающего в Казани, при этом, естественно, не уточняется. Вна, очевидно, вода и воздух содействуют тому, что человек тянется к прекрасному. Несложно проследить, что речь идет, в первую очередь, не о вопросах «гражданского достоинства», «законопослушности» или еще какого-нибудь «свободолюбия». Речь идет о проведенных правительствами «таких» стран рыночных реформах и степени их успешности.

То, что в России тоже вовсю идут рыночные реформы, причем, по времени (но не по темпу) они даже опережают украинские, остается как бы за кадром. Скорее всего, это связанно с тем, что оные реформы в России носят «ползучий» характер, и власть, за исключениями некоторых особенно болтливых индивидов, не пытается декларировать их как некое собственное достижение. Напротив, старательно пытаясь усидеть на двух стульях «народной поддержки» и «коммерческого климата», путинская администрация даже выдает очередные «сокращения», «оптимизации» и «урезания» за меры вынужденные. Так оно отчасти и есть, хотя, конечно, в куда большей степени эти меры продиктованы тем, что, по словам милновского Кролика, «все потому, что кто-то (а конкретнее, — российская буржуазия) слишком много ест!»

Сравнивать это со знаменитыми словами министра экономики Грузии Кахи Бендукидзе, что «Грузия должна продать все, кроме совести», конечно, трудно. Рыночные реформы в Грузии, на Украине, в Прибалтике и Азербайджане на фоне российского неспешного, позиционного «прогрызания» советской социальной системы напоминают самый настоящий «блицкриг». Неудивительно, что и «декоммунизация» там идет ударными темпами, и на фоне стыдливого, как бы между делом, российского прославления белогвардейских палачей, плевков в историю советского периода, и превозношения Ельцина. Будь я рыночником, мне бы этого тоже показалось совершенно недостаточно.

Что роднит либералов на всем постсоветском пространстве, независимо от того, сидят ли они в правительствах, или в оппозиции?

Удивительно, но это вовсе не единство взглядов на экономику. В либеральной среде имеются самые разнообразные — от радикальных либертарианских до фашистских и кейнсианских (правда, последние постепенно становятся вымирающим видом). Общей чертой является органическая потребность в наличии «супостата». Да-да, товарищ, — та черта, которую сторонники «прозрачного государства» и «демократии» приписывают нам, кровавым коммунякам, характерна им самим в существенно большей степени, чем даже самым отъявленным имперцам-патриотам. Это легко проследить по их же собственным высказываниям и писаниям, по тому, что они считают «хорошим», а что — «плохим», «скверным».

В постсоветском пространстве нет ни одного либерального течения, носящего позитивный характер. Официозный либерал из российского правительства указывает на «супостата» в лице Запада, мешающего российскому рынку органично развиваться. Его украинский коллега-министр не менее уверенно назовет виной всех бед «путинско-рашистский» режим на востоке, а также «сепаров и колорадов», внешних и внутренних.

Азербайджанский либерал, между од турецкому и американскому порядку и капиталу, непременно вставит нечто об агрессивных планах соседей-армян. Грузинский либерал (кроме обязательных антироссийских заклинаний), естественно, вспомнит о юго-осетинских и абхазских отщепенцах, мешающих привлекать инвестиции одном фактом своего существования. И так далее — от Прибалтики до Крыма мы услышим совершенно одно и то же, пусть и с разной окраской и степенью эмоциональности. Почему так — ежу понятно. Жителю постсоветского пространства все же мало сказать, что «рынок — это процветание!». Свидетель жизни без рынка, способный провести параллели и анализировать, он требует объяснения того, почему этот замечательный рынок смотрится настолько мерзко супротив «проклятого тоталитарного Совка».

В этой связи весьма примечательна позиция российских оппозиционных либералов. Выбранный ими «супостат», так уж сложилось, для пропаганды в широких слоях трудящегося населения не особенно удобен.

Во-первых, потому что оный супостат, не будь дурак, свою контрпропаганду ведет массированно и довольно умело, демонстрируя противопоставление нынешней власти сросшихся с государством монополистов и рыночной стихии пресловутых «лихих 90-х», которую большая и наиболее дееспособная часть населения очень живо прочувствовала на собственной шкуре. Отдельные провалы и реверансы рыночникам «системным», вроде «Ельцин-центра» и фильмов Михалкова, не в счет.

Во-вторых, при внимательном рассмотрении, взгляды оппозиционных рыночников и рыночников государственных отличаются настолько мало, что увидеть разницу порой можно разве что под лупой. Поскольку наши рядовые трудящиеся все еще безбожно образованы, они видят это несоответствие вовсе невооруженным глазом.

Наконец, пример тех самых, «таких», соседних стран человеку умному тоже дает чуть более, чем достаточно пищи для размышлений. А поскольку средний наш трудящийся вовсе не дурак, он, в общем и целом, способен понять, что тамошние реформы ведутся не в интересах такого же как он, простого работяги — а вовсе даже наоборот. Именно в этой связи, разумеется, а не из «врожденного рабского менталитета», «совковых пережитков» и «зомбированности» путинским телевизором, большая и наиболее экономически-активная часть наших сограждан с изрядным постоянством не ходит на выборы, не читает либеральной (да и вообще политической) прессы, и воспринимает оппозиционеров чем-то средним между городскими сумасшедшими и иностранными агентами-неудачниками.

Однако, разумеется, апологеты рыночной свободы на этом не остановятся. Более понятный широким массам, однозначный и зловещий супостат им необходим. Но кто это будет?

На самом деле, это давным-давно известно и озвучено. Еще в 2011 году, когда были запущены акции «Хватит Кормить Кавказ!» в Москве. И еще во время травли трудовых мигрантов, без малейшего смущения подхваченной либеральной и фашиствующей публикой от «кровавой путинской» ФМС весной и летом 2012-го. В ходе избирательной кампании Навального на пост мэра Москвы в 2013 году. Да, даже тогда, когда прямой захват власти либеральной оппозицией не стоял на повестке дня (или был весьма призрачным), ею делались вполне четкие и расчетливые «закладочки» в массовое сознание на предмет того, кто будет следующим супостатом после свержения «жабы на трубе». Именно то, что эдакая «светская», чуть ли не «интеллектуальная» ксенофобия и национальная озабоченность стали своего рода частью джентльменского набора «продвинутого горожанина», и дает нам достаточно четкое понимание того, что нас ждет после прихода к власти прозападных рыночников.

Нас ждет война.

Да, это выглядит как «подпевание путинской пропаганде». Да, вероятно, большая часть т.н. «либералов» этого сами не осознают. Но это, как я считаю, не имеющая альтернативы перспектива.

Война — совершенно необходимая часть мер, которые будут предприняты для окончательной приватизации и «декоммунизации» в России.

Точно так же, как это было необходимо вна Украине. Жители Украины достаточно горя хлебнули во время «лихих 90-х», чтобы прокатывать на выборах совсем уж оголтелых поборников «свободного рынка» — и, не начнись войны, вероятно, прокатили бы их и в этот раз, предпочтя менее одиозных политиков. Но война все переменила. В рамках «осажденной крепости» даже самые радикальные меры не выглядят так уж безумно. И, вслед за грузинами, чья национальная гордость была жестоко унижена российским вторжением в 2008-м, украинские граждане проголосовали за «партию войны». «Совки, ватники, колорады, сепары», а также неисчислимые путинские орды, невидимками рассекающие по Донбассу туда-сюда под объективами натовских спутников — все это стало отличным коллективным «супостатом», способным заставить воспринимать неолиберальное ограбление как меру военного времени.

Российским рыночникам для оправдания своих действий потребуется еще более жестокий конфликт. Причем, внешний конфликт для них как метод практически исключен — эта ниша уже полностью оккупирована, а, значит, и дискредитирована путинским официозом.Не подходит им и конфликт прямой социальный — поскольку «ватники и совки» составляют без малого 90% населения, воевать с ними как-то не с руки.

Вот и остается только конфликт внутренний, и только этнический — благо поведение наиболее одиозных личностей, вроде Кадырова, у всех на слуху, о «этнической преступности» твердят на совершенно официальном уровне, и почва для оного конфликта подготовлена и обильно унавожена многими годами войн, стычек и операций на Кавказе. Несомненно и то, что параллельно начнут нагнетать антимигрантскую истерию, для которой уже тоже созданы все условия. Подобные меры полезны для российского бизнеса (вплоть до малого), так как приведут к уходу мигрантской трудовой работорговли в теневой сектор и дадут возможность к любой сверхэксплуатации мигрантов (одновременно снижая стоимость труда самих россиян), они будут с восторгом встречены всеми националистами и ксенофобами.

Я в курсе, что будут обвинен в провластности (а то, глядишь, и в проплаченности). Но, напомню, что к подобным же результатам неизбежно приведет и нынешняя государственная политика, когда антизападная «патриотическая» риторика исчерпает себя (а она себя исчерпает, т.к. РФ вовсе не выходит из глобального рынка, и уходить не собирается). Просто сама логика дальнейшего развития капитализма не оставляет его апологетам никакого особенного выбора, нежели канализация ненависти классовой в ненависть национальную и даже расовую. Лучшего же, чем война, средства для этого пока не изобрели. Не считая того, что при некоторой ловкости война становится весьма прибыльным делом для очень многих политиков и предпринимателей.

Что следует делать нам? Мне кажется, ответ очевиден. Необходимо как можно скорее преодолевать собственную инертность сознания, и настраиваться на «режим военного времени». Срок нам отведен небольшой. Требуется использовать его для преодоления внутренних противоречий, отбрасывания из партий и движений буржуазного элемента и попутчиков и создания единой российской коммунистической организации.

Я, опять-таки, понимаю, что товарищи могут лишь криво ухмыльнуться над этими словами. Еще бы, ведь это то, над чем было сломано немыслимое количество копий в течение последних 20 лет. Однако, как мне кажется, время экспериментов, «широких» и безответственных доктрин, «мирного протеста» и прочего, что было вполне уместно, и, я уверен, небесполезно в отношении опыта еще в «сытые 2000-е», сейчас неумолимо проходит. Принцип «кто не с нами — тот против нас», встает на повестку дня не по нашему желанию, но под объективными обстоятельствами. Пример Украины наглядно демонстрирует нам всю обманчивость «стабильности» постсоветских бонапартистских режимов, и цену, которую взимают с пролетариата при их «демонтаже».

М. Белов

Источник: dal.by