В очереди нуждающихся в улучшении жилищных условий я стою с 1989 года. То есть ни много ни мало – 25 лет. Согласно данным Белстата, на конец прошлого года в Минской очереди числилась 231 тысяча человек. Это, кстати, на 13 тысяч человек меньше, чем в 2013 году.

Правда, если наблюдать за движением конкретно твоей очереди на сайте исполкома, то цифры эти впечатляют не сильно: за последние два года мое место сдвинулось где-то на 50 человек. И на сегодня я 805-я в своем районе. Кажется, что это совсем мало и у меня вот-вот будет возможность построить квартиру по государственным расценкам. Но на самом деле за 25 лет из исполкома своего района я лишь один раз получила письмо с предложением вступить в долевое строительство государственного жилья. Но на тот момент мне было лишь 18 лет, я училась в университете, помочь деньгами мне никто не мог. И кредит не полагался, поскольку зарплаты, которую я получала за подработку, хватало лишь на кино и колготки.

Жилищный вопрос всегда был актуален: и сейчас, при хорошей работе, снимать приличную «однушку» — значит серьезно ограничивать себя. Да и выселить хозяин может в любой момент, что нервирует. Вариант построить жилье и сегодня не рассматриваю: доступных кредитов нет, свободных 30-50 тысяч долларов — и подавно.

Поэтому, когда в стране «взяли курс» на строительство арендного жилья, я начала ездить в исполкомы и писать заявления на такую квартиру. Понятно, что в арендное жилье попадают не только новые квартиры. Но от такой всегда можно отказаться и продолжать писать заявления на другие. В арендном самое привлекательное — его стоимость. Около 1,5 миллиона рублей в месяц за «однушку» плюс коммуналка. Найти коммерческое арендное жилье за эти деньги нереально.

Два раза за последние полгода, когда я писала в исполкомах (а можно подавать заявление не только в администрации района, где ты стоишь в очереди, но и в других района города) заявления на арендное жилье, мне приходили отказы: в очереди передо мной есть и те, кто стоит с 1986, и даже с 1985 годов, и квартиры в первую очередь предлагают им.

Последний раз заявление я написала в начале мая, и честно говоря, не тешила себя иллюзиями по поводу положительного ответа. Поэтому была немало удивлена звонку из исполкома.

— Вы в нашем списке не первая, но перед вами пять человек отказались от этой квартиры, — объяснила мне по телефону сотрудница отдела жилищной политики. – Поэтому очередь дошла до вас. Подъезжайте, мы вам все расскажем.

В исполкоме чиновница сразу меня предупредила, что посмотреть квартиру не получится – ключи у ЖЭСа, надо договариваться с ним.

— Но я вам честно скажу: все пять человек, которые в списке перед вами, даже не заходили внутрь – съездили, посмотрели дом, подъезд, поговорили с соседями и сказали, что ни за что не поедут жить в эту квартиру, — предупредила специалист. – Мы там не были, но, скорее всего, хозяева там были не самые благополучные. Кстати, заявление на это жилье у нас написали 35 человек. Люди все разные, с разными доходами, есть среди них и те, кто так и сказал: «Дайте мне хоть будку, буду жить». Но эти люди в конце списка, и чтобы им отдать эту квартиру, вы должны отказаться от нее. Поэтому съездите, посмотрите хоть снаружи дом. Может, там все не так плохо.

Квартира, которую предложили, находится на улице Брилевской. Недалеко аэропорт Минск-1, до станции метро «Институт культуры» две остановки на автобусе.

В ЖЭСе, куда я позвонила, диспетчер предупредила, что ключи от квартиры можно взять лишь у инженера, но «он на объекте». Когда будет в ЖЭСе – неизвестно. Поэтому я решила для начала посмотреть на дом и подъезд.

К дому подхожу в середине рабочего дня. Обычный светлый четырехэтажный дом. Большинство окон – стеклопакеты.

Дверь во второй подъезд, где и размещается нужная мне квартира, закрыта, стоит домофон. Возле первого подъезда, дверь в который открыта настежь, на лавочке сидит мужчина.

— Извините, а 64 квартира во втором подъезде находится? – уточняю у него.

— Да, а вам что надо? Вас туда пустить? – тут же отвечает оказавшийся не слишком трезвым мужчина и встает с лавочки, направляясь ко второму подъезду.

— Ну, мне бы там посмотреть на квартиру, — говорю я и иду за слегка покачивающимся «помощником».

— Да легко. Я вот в первом подъезде живу. Сейчас другу своему из второго подъезда позвоню, он нас пустит, не волнуйтесь, — говорит он и набирает на домофоне номер соседней от арендной квартиры.

После трех звонков дверь в подъезд открывают, даже не уточнив, кто звонит.

— Саня, Саня, это я! – кричит мужчина в микрофон домофона, хотя там уже положили трубку.

Заходим в подъезд. Старые деревянные полы, высокие потолки, оббитые ступени лестницы, стены ободраны.

Ремонта в подъезде явно не было много лет. Вход на этаж со стороны лестницы закрыт деревянной дверью.

— Квартира на последнем этаже, — говорит мужчина и поднимается со мной по лестнице.

Окна в подъезде открыты, во всех углах и у ступенек окурки и разбитые бутылки. Выпивают здесь явно часто и прямо на лестничной площадке.

— Я в отпуске, а в отпуске выпить никто не запрещает, — как будто оправдывается за свое состояние в середине рабочего дня возможно мой будущий сосед по дому, и тут же спохватывается. — А вы не из милиции случайно? А то у нас тут милиция была, всех в отделение таскала.

— Так, может, было за что?

— Ну да. Женщину у нас тут в районе убили, — уточняет мой «экскурсовод».

На четвертом этаже никого из соседей мы не встречаем, в длинном узком коридоре, вдоль которого расположены квартиры, стоит полумрак, в одной из квартир заливается лаем собака. На полу лежит старый линолеум, у квартир стоят деревянные ящики для хранения картошки.

На стенах висят незакрытые ящики со счетчиками, торчат провода.

В нескольких квартирах — металлические двери, остальные – деревянные или фанерные. В арендной квартире дверь тоже фанерная, обита дерматином.

— А вам как, внутрь надо? – уточняет у меня сопровождающий с явной готовностью помочь. – Так вы давайте, звоните, не стесняйтесь.

— Да нет, спасибо. Ключей у меня все равно нет, а там пока никто не живет, — говорю я и направляюсь к лестнице, чтобы быстрее выйти из подъезда.

После «экскурсии» пришлось вернуться в исполком, чтобы сразу написать заявление с отказом от квартиры: если в самой квартире еще можно сделать ремонт, то состояние подъезда мне не исправить, а возвращаться по вечерам одной домой, зная, что дверь в подъезд открывают всем подряд, а на лестничных площадках проходят «застолья», как минимум небезопасно.

— Вы серьезно, там все вот так плохо? – сотрудница отдела жилищной политики так впечатлилась рассказом, что даже позвала послушать начальника отдела. – Вы уже шестой человек, который был там. И все рассказывают все более пугающие подробности. Сейчас у меня перерыв будет, схожу посмотреть эту квартиру. Говорят, сама квартира обычная, вроде даже нормальная – кто-то был внутри. Но да, подъезд вы не отремонтируете. Да и как-то опасно там, судя по тому, что вы рассказываете. Но вы же понимаете, есть люди, у которых совсем ничего нет. Им, может быть, и такое жилье подойдет. Будем предлагать. А вы продолжайте писать заявления на арендное жилье. Что-то, может, и вам подойдет.