Новость об амнистии на две недели стала самой обсуждаемой в мужской колонии строгого режима №9, расположенной в городе Хадыженск Краснодарского края. Номер «Казенного дома» — официального издания системы исполнения наказаний – с перечнем пунктов, попадающих под освобождение, здесь зачитали буквально до дыр. Газету передавали из отряда в отряд, а подходящие под амнистию уже вовсю обсуждают планы на вольную жизнь. С некоторыми из них встретился корреспондент КАВПОЛИТа.

24 апреля Государственная дума единогласно приняла постановление об амнистии в честь 70-летия Победы. По подсчетам депутатов, на свободу выйдут до 400 тысяч человек.

Согласно постановлению, колонии могут покинуть мужчины старше 55 лет и женщины старше 50 лет, инвалиды первой и второй групп, те, у кого до освобождения остается меньше года, впервые совершившие преступления небольшой и средней тяжести, ветераны боевых действий и ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, совершившие преступления по неосторожности, беременные женщины и матери малолетних детей.

Как сообщили КАВПОЛИТу в управлении ФСИН по Краснодарскому краю, из 17 исправительных учреждений региона под амнистию попадают 8319 осужденных, из них 356 человек уже вышли на свободу к 19 мая. Подавляющее большинство из освободившихся были осуждены условно.

«У меня уникальная статья…»

45-летний Дмитрий Васильев – крупный мужчина с небольшой бородкой. Отвечает устало, но охотно и рассудительно.

— Суд мой состоялся 28 августа, здесь я с ноября. Первая и единственная судимость. В амнистии есть пункт, который освобождает от отбывания наказания тех, кому осталось меньше года. У меня общий срок – два года, – делится собеседник. – Самое главное, что немало таких ребят, кто мог бы уйти, но амнистия предполагает длинный-предлинный список статей, исключенных из этого освобождения. Этот список составляет подавляющее большинство, наверное, 4/5 приговоров, по которым здесь сидят. Например, наркотики и некоторые экономические преступления.

О своей истории Дмитрий говорит открыто: в Краснодаре занимался торговлей элитной электротехникой, шесть лет назад закрыл предприятие, передал документы на банкротство в налоговую инспекцию. Но спустя время правоохранительные органы посчитали, что бизнесмен нарушил закон.

— У меня уникальная статья, наверное, я во всем Краснодарском крае единственный – статья 196 УК РФ (преднамеренное банкротство), которая как раз в этот длинный перечень не входит, – объясняет мужчина.

Признается, что ничего общего с колониями из сериалов и бульварных романов реальная российская зона не имеет.

— Например, по книгам еще о ГУЛАГе известно, что людей мучают непосильной работой. Сейчас в местах лишения свободы работы как раз катастрофически не хватает, ее очень мало, – уточнил Васильев. – Это реальная проблема, которую нужно решать на уровне государства.

Сам он, правда, без работы за колючей проволокой не остался – с высшим энергетическим образованием и опытом главного энергетика в федеральном учреждении оказался востребованным.

— Вообще благодарен колонии, если честно. То, что в течение 15-20 лет лично у меня не получалось, не позволяли дела, успел здесь. Например, полностью прочитал Евангелие, на что в обычной жизни вечно не хватало времени. Перечитал любимые книги, сейчас заканчиваю пушкинскую «Руслана и Людмилу», – делится собеседник. – Уже решил, что сразу сделаю после освобождения – поеду в Свято-Михайловский Афонский монастырь в Адыгее. Хочется побывать в особом, но знакомом тебе месте – еще на свободе я был в этом монастыре, поэтому хочу вернуться.

Самым приятным за полгода в хадыженской колонии строгого режима стала поддержка жены и дочек.

— Как выяснилось, у меня прекрасная жена. Судя по тому, что творится вокруг, многие люди теряют здесь все концы, их никто не ждет, это огромная проблема, – объясняет Дмитрий. – Поэтому благодарен от всей души своей жене, будем жить с ней до смертного одра – это уж точно!

«Гораздо легче, когда есть поддержка»

Саака Оганьяна дома также ждут жена и двое деток. 29-летний осужденный попал в колонию по ч.3 ст.264 УК РФ (нарушение ПДД, повлекшее смерть человека).

— Авария произошла в Белореченске 22 июня 2012 года. Срок – три года. В этом октябре и так должен был выйти на свободу. Получилось раньше – по амнистии, – говорит Саак.

Считает, что колония заставила пересмотреть жизнь. За руль, правда, садиться не боится. Ездил и когда четыре месяца был с временными правами под подпиской о невыезде.

— Зарабатывать же надо на жизнь. Водительский стаж с 2004 года, и на предприятиях, и таксистом был. Ближайшие три года, правда, по решению суда остаюсь без прав. Наверное, сельским хозяйством займусь – у родителей есть хороший участок, – делится он планами на ближайшее время.

В колонии Оганьян получил профессии резчика шпона, швейника и электромонтера. Признается, что о последней специальности давно мечтал, но не было времени учиться. Здесь получил ее абсолютно бесплатно.

— Самое главное – поддержка родных. С нею гораздо легче отбывать срок. Жена и дети приезжали каждые два-три месяца. Это оказалось очень важным, – подытожил мужчина.

Свобода – из газеты

В отличие от предыдущих собеседников Дмитрий Белоусов выбрит до синевы. Серьезно-сосредоточен, смотрит прямо.

На свободе работал начальником участка спецстроя. Приходилось возводить все – от школы в станице Натухаевской до объектов для первых лиц государства. В 2008 году после вооруженного конфликта в Южной Осетии и Абхазии восстанавливал здание ГТРК в Цхинвале. Именно по этому проекту получил обвинение в уклонении от уплаты налогов. Первый приговор был в 2009 году – сумел оспорить, следующий через два года – также после апелляции отпустили. В третий раз, в 2012-м, дали четыре года. Отсидел в общей сложности три с половиной.

— Чему научила эта история? Страху перед занятием экономической деятельностью в России. Предприниматель вообще ничем и никак не защищен перед правоохранительными органами. Нужно меньше контроля со стороны государства, – резко отвечает Белоусов. – Например, по моему делу приговор вынесли вообще без налоговой экспертизы. Руководство, естественно, уволило на день раньше, чем «закрыли» в изоляторе.

Дома его ждут дети и мама, с женой он в разводе. Имеет два диплома – инженера-строителя и по муниципальному управлению. В колонии получил еще четыре «корочки» – резчик шпона, повар, столяр-станочник и просто столяр. Признается, что в училище ходил больше от скуки и для поощрения.

— Об амнистии узнал из газеты «Казенный дом», других официальных мы здесь не читаем, – объяснил осужденный. – По телевизору говорили в новостях, что вышла амнистия, но перечень статей так и не зачитали. А номер «Казенного дома» разошелся по рукам – во всех отрядах изучали до дыр.

За руль – ни ногой

Жителя Крыма Виталия Мигалко за сбитого на дороге велосипедиста судили дважды – сначала по украинскому законодательству, потом дело пересмотрела российская Фемида. Которая, к слову, оказалась гуманнее: вместо вынесенных ранее семи с половиной лет дали пять. В хадыженской колонии №9 мужчина отсидел девять месяцев.

— Само ДТП произошло в ноябре 2013 года. Работал на молочной ферме, возвращался с молоком. Так получилось – вокруг крымские поля, полоса тумана, полоса прозрачности… Ехали трое велосипедистов, двоих заметил, третьего нет, – бесхитростно рассказывает 42-летний водитель с большими грустными глазами и мужицким лицом. – Главное, пьяным не был, ничего не нарушил, видит Бог – никого не хотел сбивать. Считаю, что я невиновный был.

Начал отбывать наказание в Симферополе, в прошлом августе перевели в Краснодарский край. Здесь работал на деревообрабатывающем заводе. Когда вернется в Крым, будет трудиться на ферме с крупным рогатым скотом. Предприятием руководит его племянник, по телефону рассказывает о новшествах на ставшим российским полуострове: снизились налоги, государство оказывает помощь сельскому хозяйству.

От водительского места открещивается – после пережитого ни за что не сядет за руль.

— Чему колония научила? Наверное, ничему она научить не может. Хуже человека не сделает, лучше тоже. Какой был человек, таким и останется – взрослого очень трудно поменять, – философски рассуждает напоследок крымчанин.

Четыре мужские истории, четыре судьбы. Двое из них оборвали жизнь другого человека, умышленно или нет — второй вопрос. Двое сели по любимым нашими силовиками «экономическим» статьям. В ближайшее время они должны выйти на свободу. И это, наверное, правильно. Самое главное – колония не озлобила и не сломала их. Значит есть шанс, что они вернутся к обычной жизни. Пусть и другими – с опытом отбывания наказания.