Разогретый до кипения патриотический пафос, с которым отмечается в этом году День Победы (так, что сомнение или обсуждение исторических альтернатив стало почти криминалом), имеет несколько неприятных последствий.

Например, сегодня Великая Отечественная война почти полностью вырывается из контекста Второй мировой войны. Когда в одной не самой дурной компании я назвал Отечественную важным эпизодом Второй мировой, то был яростно обвинен в русофобстве. В меня немедленно всадили всю обойму патриотических благоглупостей. Начиная от «союзники отсиживались, не открывая второй фронт» и заканчивая «америкосы по ленд-лизу присылали печеньки».

Пришлось напомнить, что для союзников война с Гитлером началась осенью 1939-го: получается, это Сталин два года отсиживался. По ленд-лизу же из Америки шла не столько тушенка, сколько нефть и военная техника (эмбарго на поставки которой было введено в 1939-м, когда СССР исключили из Лиги Наций за нападение на Финляндию).

Вторая мировая война вообще была гигантским механизмом и процессом — столкновением и технологий, и цивилизаций, и управленческих методов. В ней принимали участие 62 из 73 существовавших на тот момент государств, людские потери составили свыше 60 миллионов человек — не следует высокомерно думать, что «только мы воевали». Китай, например, потерял убитыми и ранеными свыше 10 миллионов солдат при 17 миллионах призванных под ружье. В Польше погиб каждый шестой мирный житель. Американцы в боях за Окинаву потеряли каждого третьего солдата.

Вторая мировая стала к тому же первой войной, немыслимой без двигателя внутреннего сгорания и без нефти. По этой причине исход войны решался не только под Сталинградом, но и в Северной Африке. Если бы «Африкакор» — танковый корпус Роммеля — захватил Каир и Суэц (а он стоял в 60 километрах), это открыло бы дорогу на Иран, Ирак и Баку. Без которых Гитлеру не хватало (и в итоге не хватило) нефтепродуктов.

Почти лишенная собственной нефти, Германия вынуждена была производить топливо методом гидрогенизации угля — гигантские заводы компании «ИГ Фарбен» были отличной мишенью для авиации. Однако только в мае 1944-го командующий стратегическими воздушными силами США генерал Спаатс выдвинул идею бомбить именно их, а не заводы по выпуску самолетов. Это было невероятно важное решение: бомбежка завода в Лойне перед высадкой союзников в Нормандии сыграла в истории войны роль не меньшую, чем Курская битва…

Кстати, о высадке. Если случится побывать в Дувре, непременно загляните в гигантские рукотворные пещеры внутри знаменитых местных белых скал. Это там англичане тренировались втайне от немцев. И Черчилль медлил, потому что не хотел бросать в бой необученных солдат, — а параллельно решал все тот же вопрос с обеспечением топливом десанта. Ну хорошо, высадиться-то они высадятся, но на что машины, когда пусты бензобаки?

Словом, изучение Второй мировой войны, установление взаимосвязей между ее эпизодами — это действительно достойнейшая задача, которую можно ставить перед собой в канун годовщины Победы.

А выстригать Великую Отечественную войну из этой картины — значит уродовать картину. Изоляционизм в истории — это как изоляционизм в медицине, физике или в сельском хозяйстве. Лысенковщина, мединщина.

Правда, любить Россию в отрыве от всего мира у нас становится все большей добродетелью, а любить весь мир — все большим грехом.

Что ж, тогда историю мировой войны нужно изучать явочным порядком.

Не впервой.

И электронные книги запретов не знают.