«Чужая война» — этот заголовок я придумал не сейчас, так называется одна из частей моей завершенной в прошлом году восьмитомной эпопеи «Буриданы». Рассказывает этот роман про весь двадцатый век, а его пятый и шестой тома полностью посвящены Второй мировой войне. И чтобы охарактеризовать наше, эстонцев, отношение к этой самой кровопролитной войне в истории, я и воспользовался подобным прилагательным.

Действительно, эстонцы в этой войне, как граждане одного государства, не участвовали. То есть, среди нас было какое-то количество убежденных коммунистов, воевавших за Советский Союз, и примерно столько же ярых сторонников нацистов по другую сторону линии фронта. А еще больше было тех, кто сам сторону не выбирал — тех, кого насильно мобилизовали в ту или в другую армию. Порой случалось и так, что «свои» оказывались в бою друг против друга. Но как государство Эстония в войне не участвовала, поскольку к этому времени нашу страну уже аннексировали. Вот почему у меня, как и у многих других моих соотечественников, нет личной, болезненной связи с этим событием, но, возможно, именно благодаря этому я могу многие вещи рассматривать более беспристрастно, чем те, у кого она есть.

Хотелось бы еще раз обратить внимание на «разделенность» эстонцев, которая была в годы Второй мировой: одни на одной стороне, другие — на другой. И мне кажется, что это характеризует не только нас, и даже не только в этой войне. Точно так же эстонцы разделились на два лагеря и в той войне, которую в России называют гражданской. Да, у нас тоже была маленькая гражданская война: одни эстонцы создали свое, «белое» правительство, другие присоединились к большевикам и пытались его свергнуть.

В иных странах Европы прямой войны между буржуазией и коммунистами не случилось, но это еще не означает, что конфликта там не было. Только после прихода к власти Гитлера прекратились или, вернее, были силой прекращены уличные столкновения между нацистами и коммунистами в Германии, во Франции и Италии тоже не было спокойно, и даже в Великобритании были свои фашисты, которых после начала войны интернировали. Вообще, я думаю, мы можем весь двадцатый век рассматривать, как эпоху всемирного конфликта между традиционным, основывавшимся на частной собственности устройстве общества, и новаторским коммунистическим мировоззрением.

Есть одно исключение и касается оно как раз Второй мировой, когда Великобритания, США и другие буржуазные страны вступили в войну против Гитлера на той же стороне, что и Советский Союз. Но эта коалиция была скорее «тактической». Просто внешнеполитическая доктрина Великобритании всегда предполагала, что ни одна континентальная европейская страна не должна стать слишком сильной. Эта доктрина легла в основу еще антинаполеоновской коалиции, а когда в середине 20-го века чрезмерную мощь стала приобретать Германия, следовало что-то предпринять по этому поводу. Уинстон Черчилль, правда, пытался всячески доказывать, что защищает идеалы демократии, но на самом деле он отстаивал всего лишь интересы Британской империи. Вот и нечего удивляться, что как только опасность, исходившая от Гитлера, была устранена, «главным врагом» англосаксов снова стала Россия/Советский Союз. «Холодная война» отнюдь не единственное доказательство тому — достаточно посмотреть, что в мире происходит сейчас.

Кстати, а знаете ли вы, что нынешние события на Украине получили свое геополитическое обоснование не от кого другого, как от одного из главных идеологов Третьего рейха Альфреда Розенберга? Этот родившийся в Таллине или вернее в Ревеле балтонемец разработал стратегию, которую он называл «планом декомпозиции России» и суть которой заключалась в том, что Россию необходимо окружить враждебными государствами, тогда она никогда не будет представлять опасности. В первую очередь, Розенберг имел в виду Балтийские страны, подчеркивая, что после проведенных Сталиным депортаций отношение к русским там заметно ухудшилось. Но не забывал он и про Украину. В самом начале войны Розенберг имел на эту тему беседу с Гитлером в его штабе в Восточной Пруссии — эпизод этот я описал в пятом томе своей эпопеи.

Он всячески пытался убедить фюрера дать этим странам относительную самостоятельность, после чего те станут верными союзниками/вассалами немцев. Не думаю, что исход войны был бы другим, если бы Гитлер принял план Розенберга, но дополнительные трудности для советских войск возникнуть, конечно, могли бы.

Для многих эстонцев потеря независимости и последовавшие за этим события 1940-1941 гг. были даже более значимыми, чем начало войны. Этим, наверное, можно объяснить и то, почему мощной советской пропаганде не удалось в течение 50 лет привить эстонцам отношения и к этой войне, и вообще к себе, как «к своим». А тогда, в 41-м, во вторжении немцев многие увидели возможность восстановления независимости. Вот тогда война для эстонцев могла бы стать действительно «своей». Однако Гитлером план Розенберга одобрен не был, он имел на наш регион другие виды, собираясь после победы отослать балтийцев в Россию в качестве управляющих мызами, в Прибалтику же переселить голландских немцев.

Как видите, американцы оказались умнее Гитлера и успешно проводят в жизнь план фашистского идеолога.

Но вернемся ко Второй мировой войне. Мой дядя провел военные годы в Таллине в немецкой тюрьме. Естественно, не за уголовное преступление, а за свое антифашистское мировоззрение. Отец же был в 1941-м году, незадолго до начала войны, отправлен в Сибирь, в сталинские лагеря. Кстати, совершенно «ни за что», ибо он был левым интеллигентом и симпатизировал новой власти. Так за кого прикажете мне «болеть» в этой войне? Или, может, мне оплакивать Эстонскую республику, уничтоженную за год до этого? Но в той стране 13 лет просидел в тюрьме муж моей младшей тети, и опять же не за убийство или воровство — он просто был коммунистом.

Я думаю, что таких людей, для которых Вторая мировая война (и не только она) была «чужой», на самом деле достаточно много. Всегда найдутся архитекторы, желающие просто строить дома, врачи, призвание которых лечить людей, или учителя, мечтающие о том, чтобы воспитать образованное и гуманное поколение. Война разбивает их надежды, дома сравниваются с землей, сегодняшние прилежные ученики превращаются в убийц, и разве что только хирурги находят применение своим умениям, ампутируя ноги и руки — однако вряд ли это доставляет им радость.

И все же, даже по отношению к совсем «чужой» войне, существуют некоторые истины, с которыми мы должны считаться, в том числе не уравнивая, скажем, главных ее фигурантов. Вот, например, в последнее время стали говорить, дескать, Гитлер не все делал плохо, он поднял экономику Германии и т.п. Правда, в России, как я заметил, к таким пассажам относятся чрезвычайно нервно: журналисты немедленно устраивают истерику — мол, оправдывается нацизм. Мне кажется, что не стоит излишне драматизировать подобные вещи. Ну да, Гитлер действительно, но не своим умом, а, скорее, как ученик Муссолини (а тот был неглупым мужиком и, возможно, вошел бы в историю с положительным знаком, если бы не совершил одну непростительную ошибку, выступив на стороне фюрера) в какой-то мере поднял экономику Германии, запустил производство «Фольксвагенов» и прочее. Ну, и что? Все равно он был при этом человеком с ненормальной психикой и остался в истории убийцей, губителем целого поколения.

С другой стороны, к поклонникам генацвале Джугашвили я тоже не принадлежу (и думаю, что таковых было бы заметно меньше и в России, если бы эту личность перестали называть псевдонимом). Я даже думаю, что коварный горец действительно имел в мыслях опередить Гитлера и самому напасть на Германию. Есть, например, немало свидетельств, что и та самая депортация, жертвой которой стал мой отец, была задумана для того, чтобы в тылу, к тому моменту, когда война начнется, не осталось бы «врагов». Но откуда было известно, что разразится война, если сегодня говорят, что о готовившемся нападении Гитлера не знали? Это, конечно, косвенная улика (хотя и не единственная), но почему тогда личный архив Джугашвили до сих пор держат за семью замками? Может, как раз, чтобы скрыть улики прямые?

Но опять-таки — ну и что? Одно дело задумать преступление, а совсем другое — его совершить. Джугашвили можно и нужно обвинять во многом, например, в терроре в собственной стране, но войну он действительно не начинал, это преступление лежит на несуществующей совести Гитлера. Именно он со своим капральским умом начал эту бойню, именно он был агрессором и опровергнуть этот факт невозможно.

И, исходя из этого, хотя Вторая мировая для меня и для многих других — война «чужая», мы не должны забывать и о том, что для кого-то она была «своей». И если мы хотим, чтобы кто-то понимал наши страдания, необходимо, чтобы и мы сами понимали страдания других. Маленькие народы часто жалуются, что большие не понимают их проблем, но ведь то же самое можно сказать и о нас самих. Мы, маленькие, тоже обычно не хотим понимать проблем больших народов, например, того, какая на них лежит ответственность за нашу планету в целом.

Из 26 миллионов погибших в Великой Отечественной войне советских граждан большинство были русскими. Много ли можно найти в истории подобных трагедий? Вот почему, когда сейчас руководители западных стран игнорируют празднование Дня Победы в Москве, они доказывают этим свою ущербность не только как государственных мужей, но и как просто людей.