Французская журналистка Натали Нугайред, бывший главный редактор газеты Le Monde, в статье для The Guardian задалась вопросом о том, что в действительности стоит за заоблачными рейтингами Путина

Недавние неудачи социологов, проводивших опросы перед выборами в Великобритании, стали поводом для значительной переоценки ценностей в британских коридорах власти. Говорят, что организаторы опросов подрывают доверие населения к политикам и что многим социологам уже пора на покой.

Интересно, что те же самые комментаторы сказали бы об опросах общественного мнения в авторитарной стране вроде нынешней России. После прошлогодней аннексии Крыма рейтинг одобрения Путина взлетел до заоблачных 85% и с тех пор остается примерно на том же уровне. В результате для многих российское общество выглядит как монолитное единство, сплотившееся вокруг своего рода царя XXI века. Есть тенденция изображать русских как однородный блок, агрессивных империалистов по сути, жаждущих военных приключений. Но так ли все просто в действительности?

В прошлом месяце я побывала на конференции в Таллине, где российские оппозиционеры — писатели, социологи и политики — размышляли о том, что же на самом деле думают россияне. Некоторые утверждали, что результаты опросов не стоит принимать за чистую монету, потому что Россия — страна, где основные свободы далеко не гарантированы и где государственный аппарат оказывает сильное давление на граждан.

Вопрос вот в чем: если российскому гражданину звонит или приходит к нему домой сотрудник, проводящий опрос, не возникнет ли у него желание не рисковать и заявить, что он поддерживает все, что делает Кремль? Все же Россия — это такое место, где диссидент, поднявший голос против политики государства, запросто может испытать на себе силу репрессивной машины, быть изгнанным из страны или даже — в нескольких трагических случаях — попасть под пулю наемного убийцы.

Тем не менее, никто из участников конференции не отрицал, что Путин очень популярен. Это действительно так. Никто не ставит под сомнение профессионализм ведущей российской организации, проводящей опросы, — Левада-центра. Его основал Юрий Левада, весьма заметный и уважаемый в либерально настроенных кругах ученый, скончавшийся в 2006 году. Когда-то Левада сказал мне, что для человека его поколения, бывшего свидетелем демократических трансформаций горбачевской эры, удивительновидеть, насколько быстро при Путине возрождается сознание советского типа. Продолжателей дела Левады тоже невозможно обвинить в провластном уклоне или подтасовках.

Таким образом, главный вопрос в том, что же на самом деле скрывается за 85%. Социолог из Левада-центра Алексей Левинсон говорит, что в России происходит нечто поистине захватывающее. «Наше общественное мнение, — говорит он, — теперь следует за языком нашей государственной дипломатии. Люди не ожидают, что кто-нибудь поверит в то, что они говорят!» Пример: хотя российская пропаганда утверждает, что в Украине российских войск нет, россияне прекрасно знают, что они там есть. «Но поскольку в интересах России заявлять, что на территории Украины российских сил нет, люди с готовностью это отрицают», — объясняет он.

Это не имеет никакого отношения к стеснительности — это новая форма двоемыслия и двоеречия. Левинсона видит признаки особой разновидности тоталитаризма — основанной не на страхе, как в сталинские времена, а на желании, чтобы Россию считали великой силой. При этом соответствуют ли слова фактам — совершенно не важно.

Антиамериканизм достиг рекордного уровня, россияне убеждены, что страна стоит перед угрозой масштаба Второй мировой войны. Но решающий момент, как говорит Левинсон, — это то, что для россиян все это не очень серьезно, это какая-то умозрительная игра на уровне символов. Россияне не готовы воевать в Украине, нет массового желания ехать туда добровольцами.

То же относится и к путинским рейтингам. «Настоящего культа личности нет. На деле люди весьма критически относятся к экономической ситуации и положению внутри страны». Левинсон пришел к выводу, что сейчас, когда в стране в изобилии социальные проблемы, настойчивая ложь успокаивает душу. Несмотря на всю телепропаганду, правда всем хорошо известна. «Критическое отношение к коррумпированным властям безгранично», — считает он. Но каким-то образом это сочетается с декларируемой гордостью за Россию как великую силу.

Многое из того, что сейчас происходит в России, зависит от одного человека, Владимира Путина, который выбрал путь войны с Украиной, чтобы восстановить опоры своей власти, пошатнувшиеся в результате массовых протестов 2011–2012 годов. Искусственное возбуждение патриотизма — это старый рецепт. Но было бы ошибкой предполагать, что слова и действия одного человека выражают мнение целой страны. Мозги россиян вовсе не так промыты, как кажется многим, и не стоит представлять их в карикатурном свете.

И что же с этим делать западным политикам? Прежде всего, нельзя недооценивать опасность того, что эта ядовитая смесь патриотической риторики и политической инерции в конечном счете приведет к случайному, никем не желаемому вооруженному столкновению к НАТО. Во-вторых, нужно обратить внимание на то, на что всегда указывал один из самых блестящих и страстных российских демократических активистов, бывший советский диссидент Андрей Миронов, погибший в прошлом году в Украине, куда отправился в составе международной группы репортеров: строительство настоящего гражданского общества слой за слоем — это долгая и трудная борьба. Левинсона придерживается того же мнения. У него есть результаты опросов, его анализ открывает их действительный смысл, и он говорит, что настроен оптимистично. Это и должно быть отправной точкой для Европы.