Прекрасно понимаю, что объяснять кому-то что-то о Новодворской абсолютно бесполезно. Те, кто способен понять и сказанное ей, и осознать её значение как личности, ни в каких дополнительных, уж тем более моих, разъяснениях не нуждаются. А для прочих это попросту недоступно.

Но всё-таки я исключительно по методологии, на уровне начальной школы попробую сказать всего несколько слов, без минимальной надежды заронить хоть какое-то зерно сомнения в неприспособленные для того головы, а лишь в дань уважения Валерии Ильиничне.

Недавно упомянув о ней в связи с Никитой Белых, мгновенно получил ответную реакцию автоматической тупой мерзости, которую тут же и столь же автоматически стер из своего Журнала. Но один комментарий внешне подобного рода оставил, поскольку он показался мне любопытным по форме. Человек написал, что погуглил фамилию Новодворской и нашел следующие цитаты. После чего следовала подборка фраз, которые, видимо, должны с исчерпывающей убедительностью показать великую русофобию и вообще звериное человеконенавистничество Новодворской.

Было бы другое настроение, я, возможно, даже рассмеялся бы. Валерию Ильиничну не надо «гуглить». Сказал бы, что её надо читать, но на самом деле и читать её надо далеко не всем. До этого следует дорасти.

Во всем ли и всегда я был и остаюсь с ней согласен? А вот это уже совсем не имеет никакого значения. К тому же, на многое, что она имела право сказать, я элементарно не имею такового морального права. Потому, что никогда не готов был платить за свои слова столько, сколько она. И не по трусости, большим храбрецом себя не считаю, но тут разговор принципиально о другом. Не вижу смысла отдавать свою жизнь ради тех, кому это совершенно не нужно. А она не видела иных смыслов. И жизнь свою, по сути, отдала.

Если бы те, кто сегодня продолжает плевать на её могилу, имели способность мыслить, то я посоветовал бы им задаться всего несколькими примитивными вопросами. А с чего, собственно, совсем ещё зеленая девчонка, лет, по-моему, всего восемнадцати-девятнадцати, пошла в тюрьму, потом в карательную чекистскую психушку? И чего ради пожертвовала всем, включая так называемую «личную жизнь», не сломалась, когда её пичкали и накалывали всякой изуродовавшей её гадостью, и никогда, ни в одной мелочи, не пошла на малейший компромисс с собственной совестью и с собственными убеждениями?

Но глупо подобное советовать и рекомендовать. Некому и незачем.

«Она была уникальной личностью… высокообразованным талантливым человеком… Уход… — большая невосполнимая потеря. Светлая ей память».

Как думаете, только не подглядывая, кто это написал после её смерти? Горбачев. А между тем, я, конечно, специально подобными исследованиями не занимался, но так, по ощущениям, памяти и навскидку, Новодворская умудрилась быть единственным реально политическим заключенным, арестованным при Михаиле Сергеевиче, а он умудрился единственно кого арестовать за политику, так это Новодворскую.

Да что там, при Горбачеве, всё-таки то формально была коммунистическая власть, на Новодворскую заводили уголовные дела в самый разгар либерального бардака, когда, казалось, никакие силовые структуры вообще не работают и у них вовсе ни на что нет этих самых «сил». То есть, практически ни на что и не было. А вот чтобы возбуждать уголовное производство против Новодворской всё-таки хватало.

И, кстати, ради интереса, если кому любопытно, можете посмотреть, какие конкретно тексты ей тогда инкриминировались на полном серьезе до уровня самой реальной уголовной ответственности и с самым что ни на есть настоящим сроком. Правда, тот момент до худшего не дошло, однако вовсе не по внезапному приступу доброй воли или неожиданному просветлению голов замечательного нашего общества. Просто замотались и руки не дошли. Это всего лишь случайность. А всё остальное – закономерность.

А сам я продолжаю Валерию Ильиничну читать. То есть, не могу сказать, конечно, что книги её у меня настольные. Но под настроение и по подходящему поводу иногда обращаюсь. К сожалению, и настроений, и поводов в последнее время оказывается всё больше и больше.

Напоследок я тоже хочу привести цитату. Несколько абзацев из лекции Новодворской «Мой Карфаген должен быть разрушен». Слова русофобки, шизофренички и до сих пор чуть не главного врага истинных отечественных патриотов.

«Мы оставляем историю России в ситуации недоигранной партии. Потому что те традиции, которые стоят за красно-коричневыми — это традиции той самой падали, которая досталась большевикам, традиции мертвой страны, традиции страны, которая лежит под авторитаризмом и тоталитаризмом, как под могильной плитой. Традиции выходцев из склепов, традиции вампиров и призраков. Византийская и ордынская традиции. Неважно, на ком — свастика, на ком — серп и молот. Важно, что в них живут все эти традиции. Поэтому они все взаимозаменяемы. Сегодняшний коммунист завтра будет фашистом. Зюганов начал с коммунизма и пришел к фашизму. У Бабурина, может быть, будет наоборот. Важно, что это есть в нас, но только некоторые сумели это преодолеть, а большинство не сумело.

Противостояние идет не снаружи, противостояние идет внутри. Мы еще не решили для себя мировые вопросы. Страна еще не выбрала для себя путь. Страна находится в состоянии активного противоборства со своей сущностью. Страна борется со своим прошлым. Страна пытается убежать сама от себя. Страна пытается вырвать из себя эти три традиции или хотя бы две: ордынскую и византийскую. Традицию Дикого поля можно оставить, она только придаст нам скорости.

Если у нас останется три традиции: славянская, скандинавская и традиция Дикого поля, — мы очень сильно рванем вперед, и я боюсь, что мы не только капитализм построим, но мы построим и то, что за капитализмом. Мы же никогда не были теми, кто довольствуется градом настоящим, мы всегда взыскивали грады грядущие. Это классическое определение Мережковского, что мы те, кто «града грядущего взыскивает, отказываясь во имя этого от града настоящего».

Итак, у нас на шахматной доске — отложенная партия. Эта партия может быть отложена на десятилетия — или до 2000 года, до президентских выборов. Она может быть отложена и до XXII века. Она может оставаться в недоигранном виде до конца времен. Пока конец света не смешает все фигуры, пока не вмешается падение тунгусского метеорита или какая-нибудь катастрофа. Ситуация прежняя. Каждое утро, открыв форточку, раздвинув шторы, мы можем наблюдать из окна, как где-то в дымке, на горизонте, доигрывается эта знаменитая партия из бергмановского фильма «Рыцарь и Смерть».

Каждое утро российская История садится с Роком за шахматную доску. Ставит фигуры и начинает играть на жизнь и на смерть, на будущее России. В этой партии интересно участвовать, потому что ставки очень велики. И у каждого в принципе есть возможность передвигать фигуры на этой доске. Тот, кто ничего не делает, в этой партии не участвует. Но тот, кто хотя бы пришел на выборы, обязательно двигает какую-то фигурку на доске. Те, кто голосует за Зюганова или Лужкова, играют на стороне Смерти, потому что Зюганов и Лужков — это как раз средоточие ордынской и византийской традиций. В них нет ни капли традиции Дикого поля, и славянской традиции нет никакой. Это классика подавления — и классика хамства. Это тот самый Хам грядущий, о котором когда-то возвестил Мережковский.

У каждого есть возможность поиграть. Я предлагаю всем, как когда-то Солоневич в конце своей книги «Россия в концлагере» (он написал: «Читайте и боритесь»), читать и играть. Играть эту партию, и играть ее на стороне России».