Для развития города надо выписывать или развивать новые технологии, но кому это нужно?

Всего через три года в Ростове-на-Дону будут проходить матчи чемпионата мира по футболу. К этому событию в городе и его окрестностях появится немало крупных инфраструктурных объектов, строительство которых давно назрело, – новый аэропорт, современный футбольный стадион, автомагистрали и транспортные развязки, мосты и т.д.

Однако в самом городе ряд застарелых проблем пока остаются без принципиальных решений – прежде всего своеобразный архитектурный облик исторического центра Ростова, за последние пару десятилетий подвергшийся заметной деградации.

Градостроительная политика бывшего мэра Ростова-на-Дону Михаила Чернышева была фактически направлена на извлечение прибыли из каждого клочка дефицитной в самом компактном российском миллионнике земли. В центральных кварталах города это быстро привело к вакханалии точечной застройки и расползанию мелкой торговли, съедающей историческую среду.

Новый глава ростовской администрации Сергей Горбань, вступивший на пост сити-менеджера в конце прошлого года, сразу заявил, что выступает против точечной застройки и готов открыто обсуждать с жителями проблемы развития города. Степень публичной активности Горбаня значительно выше, чем у его предшественника, но этому диалогу пока не хватает активного участия профессионального сообщества архитекторов.

О том, каким образом это сообщество может способствовать сохранению архитектурного облика старого Ростова, в интервью КАВПОЛИТу рассказал известный исследователь донской архитектуры, доцент Академии архитектуры и искусств Южного федерального университета Артур Токарев.

– Судя по опыту Олимпиады в Сочи, три года, оставшиеся до чемпионата мира по футболу, – это очень маленький срок, и успеть за это время можно немногое. Как вы думаете, что можно сделать в Ростове, чтобы привести его историческую часть в хотя бы минимально приличный вид? Вряд ли иностранные туристы будут в восторге от того, как она выглядит сейчас.

– Успеть уже почти ничего не получится. Но дело даже не в том, что ничего не успеют сделать. Самое главное: никто не понимает, что именно надо делать, нет никаких проектов или концепций, как может выглядеть историческая среда города.

В рамках подготовки к чемпионату мира выделяются деньги на капремонт зданий в центре – но все уже видели, чем это обернулось. Оштукатуривание фасадов и внешняя замена кровель привели не к улучшению внешнего вида зданий, а к их уродованию. Все недостатки зданий остаются, а внешний вид становится еще хуже из-за некачественной штукатурки. Отсюда вопрос: что мы вообще будем показывать в Ростове гостям чемпионата мира, кроме стадиона и нового аэропорта?

– Рестораны обязательно покажем, с этим в Ростове все хорошо…

– Да, с интерьерами у нас все в порядке – а что в городе? Опять везти гостей в Старочеркасск, где осталось два-три старых куреня? Да он и нагрузки такой не выдержит: всего шесть тысяч человек достаточно, чтобы в Старочеркасске случился транспортный коллапс.

В Ростове есть исторический центр, но он не просто пребывает в плачевном состоянии – нет концепции его развития. Хотя и в нынешнем полуразрушенном состоянии эти кварталы настолько живописны – может быть, это как раз иностранцев больше всего и заинтересует.

За последние несколько лет я много раз показывал старый Ростов гостям-архитекторам, и они просто удивлялись тому, насколько здесь целостная и интересная среда. Один из гостей, градостроитель с мировым опытом работы, работавший в Шанхае и других городах мира, даже сказал так: Ростов – как Милан, только грязнее. У нас в центре – прекрасная застройка, которую нужно бережно и талантливо развивать, а не относиться к этому как временщики.

– А как, по вашему мнению, можно остановить стихийное расползание торговли по историческому центру, которая уродует фасады зданий вывесками?

– Мало регулировать размещение вывесок и рекламы. Нужно, конечно, вводить какие-то регламенты, оговаривающие, что распоряжение фасадной плоскостью относится к ведению департамента архитектуры и градостроительства, а не собственника здания или жильцов. Я понимаю, что в Ростове летом жарко, но можно ведь размещать сплит-системы цивилизованно, следить за тем, чтобы балконы не превращали в скворечники. Но об этом никто даже не заикается, а самое главное, что этого никто даже не видит.

На недавнем круглом столе, посвященном историческим фасадам, глава городского департамента ЖКХ Владимир Арцыбашев приводил положительный пример: в начале улицы Шаумяна реставрировали старое кирпичное здание, разобрав и восстановив его по кирпичику. Эта дорогостоящая реставрация обошлась более чем в 40 миллионов рублей. Безусловно, это положительный, почти уникальный пример. Но его тут же изуродовали вернувшиеся в здание собственники: один покрасил фасадную плоскость у своих окон, другой водрузил металлопластиковый «скворечник» на балкон, зашив вагонкой кованые ограждения.

– Не так давно глава администрации Сергей Горбань в очередной раз высказался против точечной застройки в городе, но, как показала практика последних лет, декларации властей и реальная практика – две большие разницы. Как, по вашему мнению, можно остановить точечную застройку?

– Может быть, точечная застройка – это и неплохо, потому что если в квартале снести одно небольшое пятно и поставить высотку, – это лучше, чем сносить весь квартал, как это произошло на улице Ульяновской между Газетным и Ворошиловским. Сейчас туда воткнули сплошную многоэтажную застройку, которая к элитному жилью не имеет никакого отношения – люди живут в каменных мешках в самом центре города, забитом машинами. И почему-то это считается развитием города.

– А может быть, плачевная ситуация с архитектурной средой в Ростове сложилась потому, что здесь как раз нет непререкаемых авторитетов в области культуры, которые могут легко входить в высокие кабинеты вплоть до президента? Сразу вспоминается Владикавказ, центр которого в последнее время привели чуть ли не в образцовый порядок. Мне кажется, это связано еще и с тем, что в Осетии есть такой человек, как Валерий Гергиев, которому не все равно, как выглядит его малая родина.

– Ну да, у них есть Гергиев, а у нас для пиара городской администрации появилась телепередача с Дибровым – как говорится, почувствуйте разницу. Хотя для популяризации деятельности градоначальника это, наверное, хорошо.

– Сейчас стало очень модно создавать различные общественные советы при органах власти. Может ли такая структура хоть как-то изменить ситуацию в сфере архитектуры и градостроительства Ростова?

– У нас есть профессиональный аналог такой структуры – Градостроительный совет города. Раньше это был какой-то действенный инструмент, но с некоторых пор его мнение по поводу строящихся объектов стали спрашивать исключительно по доброй воле заказчика. Результат понятен: за несколько лет на моей памяти был всего один такой случай. Получается, что смысла в этом совете нет никакого, а это, опять же, свидетельствует о качестве профессионального сообщества.

Не так давно, когда жители города выступили против строительства апарт-отеля в зоне отдыха рядом с набережной, мы обратились к нашему «патриарху», вице-президенту Союза архитекторов России Юрию Николаевичу Трухачеву, чтобы сами архитекторы высказали свое мнение. В самом деле, почему в таких случаях молчит профессиональное сообщество? Ведь одно дело жители, а другое дело профессионалы. Когда человек заболевает, медицинское заключение должны давать медики – то же самое и в архитектуре.

Трухачев согласился, что это очень странная ситуация, когда первыми вопросы поднимают жители города, а не профессионалы, и сказал, что правление Союза архитекторов готовится высказать свое мнение.

– Вы не находите парадоксальным тот факт, что в Ростове-на-Дону один из самых сильных региональных архитектурных вузов, который ежегодно выпускает десятки людей с записью «архитектор» в дипломе, но от этого качество архитектурной среды в городе совсем не улучшается?

– Действительно, каждый год в Ростове выпускается не менее сотни архитекторов, плюс выпускники смежных специальностей. Если посмотреть на дипломные проекты, то в них много интересных и талантливых решений – но дальше проектов ничего не идет. Думаю, одна из основных проблем заключается в том, что архитектура сейчас задвинута под строительный бизнес, причем это прописано на уровне Градостроительного кодекса. Строительству здания должен предшествовать не только тендер (кто дешевле и быстрее запроектирует), а творческий конкурс среди архитекторов.

Или другой пример: городской департамент архитектуры при капитальном ремонте здания согласует только цветовое решение фасада, а в остальном каждый застройщик волен делать все, что пожелает. Застройщики мыслят «метрами квадратными», а в отношении архитекторов подразумевается, что они мешают «развитию», что это некая лишняя инстанция. Об этом говорится много лет на уровне правления Союза архитекторов России, но ситуация никак не меняется. И это – прямая противоположность тому, что есть на Западе. Там архитектор – это первый человек, которого слушают при создании любых публичных пространств.

– Можете ли вы привести примеры зданий или средовых решений, которые действительно можно считать достижениями современной ростовской архитектуры?

– Положительные примеры, конечно, есть, хотя и немного: интересных новых построек – одна из десяти. Один из примеров – бизнес-центр «Пять морей» известного московского архитектора Сергея Чобана, который доводил до осуществления ростовский архитектор Сергей Алексеев.

Есть интересные примеры очень качественной архитектуры у Андрея Крохмаля, регулярно – у Валерия Благородова. На мой взгляд, очень хорошо была выполнена реконструкция набережной от Соборного для Газетного – я имею в виду и среду в целом, и отдельные детали: ландшафтный дизайн, малые формы, лавочки, скульптуры.

Весь этот подход выглядит вполне по-европейски, хотя многим это не нравится. Кто-то говорил, что туда будет приходить молодежь с пивом, и все будет, как раньше, но в прошлом году поздней осенью я гулял по пустой набережной – оказалось, что и скульптуры, и стеклянные короба, под которые их разместили, невредимы, и никакого вандализма я там не заметил. Интересно, что как только в каком-то месте появляется какой-то элемент культуры, люди начинают вести себя по-другому.

– А грамотные работы в исторической среде можете назвать?

– Еще десять лет назад, когда в Ростове начала активно зарождаться интерьерная культура, я думал: когда же она выйдет на улицы? Но интерьеры – это небольшой частный бизнес, а внешние формы – это люди с большими кошельками, которым хорошая, но дорогостоящая архитектура чаще всего мешает.

Хотя интересные примеры все же есть. Из средовых объектов – скажем, ресторан «Водка» на углу переулка Островского и улицы Пушкинской. Я сам живу в этом районе и много раз говорил, что там надо сохранить как можно больше исторических зданий, но именно этот дом можно было спокойно снести без ущерба для среды. И вдруг в нем размещается ресторан, оформленный Вадимом Калиничем, – и этот скучный дом превращается в здание в европейском духе в лучшем смысле этого слова, хотя там всего лишь поработали с фасадом и сделали внешнее благоустройство.

Получается, что художник, дизайнер Калинич смог сделать лучше, чем иной архитектор – а может быть, так и должно быть? Дело ведь в таланте и культуре, а не в дипломе архитектора. Хотя, конечно, есть отрадные примеры и у архитекторов.

– Сегодня довольно распространенным явлением и в Ростове, и в других городах стало появление большого количества урбанистов-дилетантов. Это весьма своеобразная форма городского активизма, но все-таки представляется, что урбанистика – это серьезная, если не сказать академическая дисциплина, а дилетантский активизм ее явно девальвирует. Что на этот счет думают представители профессионального сообщества?

– С одной стороны, самодеятельные урбанисты привносят положительные элементы западного подхода к городской среде с акцентом на экологию, общественный транспорт, приоритет пешехода над автомобилем – все это очень хорошо и полезно. С другой стороны, тот факт, что это непрофессионалы и какие-то разрозненные мнения, модные движения, действительно рождает обоснованную иронию. Но, может быть, это хотя бы создаст какой-то шум вокруг темы городского развития.

Вспомните, какие дебаты недавно шли вокруг судьбы ростовского трамвая на улице Станиславского – я сам за это время несколько раз поменял мнение по этому поводу. В итоге было принято решение трамвай сохранить – после того как один из урбанистов устроил флешмоб, тут же прибежали журналисты и про это написали. Оказалось, что он тем самым испортил планы администрации похоронить трамвай, и начальство очень расстроилось – вплоть до того, что этого человека вызывали и спрашивали: кто ты вообще такой?

– Есть ли смысл в рамках этих урбанистических дискуссий ставить вопросы о качестве массовой застройки? Или здесь мы обречены на многоэтажное строительство на окраинах?

– Наш строительный комплекс, заточенный на постройку многоэтажного жилья, практически не меняется, гибкости у него никакой нет, но всех это устраивает – продукция же востребована, ее покупают.

При этом у нас мало кто знает, что многоэтажная застройка обладает такой же плотностью и, соответственно, такой же рентабельностью, как высокоплотная малоэтажная. Во всем мире это давно и хорошо известно, но это сложно, проще снести что-нибудь старое и воткнуть очередную «свечку» или построить очередной многоэтажный микрорайон из типовых «панелек».

И совершенно поразительно, что все это стóит, как в Европе. Мои знакомые купили в центре Карловых Вар квартиру площадью 120 квадратных метров в отличном состоянии с двумя парковочными местами за 250 тысяч евро. Еще недавно почти такая же цена – 2 тысячи евро за «квадрат» – была в Ростове за стройварианты хорошего качества, а с отделкой выходило еще дороже. Это нонсенс.

Но у нас строительная отрасль отстала от Запада лет на сорок, и с этим ничего не сделаешь – это как автопром. Надо выписывать или развивать новые технологии, но кому это нужно?