Певица Чичерина на днях вроде как с сожалением высказалась про Андрея Макаревича. Он, мол, «старый и запутался»: «Не дай бог никому такого под старость лет. Просто гордость какая-то совковая непрогибания под мир не позволяет ему остановиться и понять, что он делает». В общем, получается, что старый запутавшийся человек сходит со сцены, поскольку не понимает современных реалий.

Мне сразу пришла на ум история про великого французского философа Мишеля Фуко. Когда появилась книга Жана Бодрийяра «Забыть Фуко», у мыслителя спросили, как он относится к возникшей проблеме. Тот остроумно ответил: «У меня другая проблема. Я никак не могу вспомнить, кто же такой Бодрийяр».

Вспомнить, кто такая Чичерина, оказалось несложно благодаря саундтреку к замечательному фильму Алексея Балабанова «Брат 2», где разные песни, даже если они решительно ничего собой не представляли, обретали вдруг какой-то таинственный смысл. Чичерина там под музыку заявляла, что у нее, мол, «в голове замкнуло», и теперь она поет то, что «ветром в голову надуло». Глубже изучить творчество певицы мне не удалось, но даже услышанного вполне хватило для понимания происходящего. Петь, а также плевать или мочиться против ветра, разумный человек, естественно, не станет. Даже если у него в голове замкнуло. Поэтому куда ветер подует, туда Чичерина и поет. И плюнула она тоже по ветру — в сторону того человека, на которого принято плевать в соответствии с сегодняшними установками высшего кремлевского метеобюро.

Если кто-то подумал, что я пишу этот текст ради осуждения певицы Чичериной, то он глубоко ошибся. Ее поведение вполне понятно и соответствует нормальному поведению среднего человека в стране со сложной розой ветров. Он хочет получать деньги и повышать свое благосостояние. А поскольку при пении, не соответствующем утвержденному выше направлению ветра, доходы снижаются, человек вынужден быть, как все.

Интереснее случай Макаревича. В одной из своих песен он четко сформулировал проблему, с которой столкнулась и Чичерина, но сделал это совершенно по-другому: «Если хочешь попасть в струю, надо просто заткнуть свою».

Просто-то просто, но на деле заткнуть не всегда удается. У творческих людей, одаренных Богом, есть одна очень неприятная особенность. Даже когда здравый смысл требует заткнуться; когда к здравому смыслу присоединяются жена и дети, обеспокоенные благосостоянием семьи; когда друзья советуют вести себя потише; когда сама природа с ее неустойчивыми ветрами настаивает на ликвидации струи твоей индивидуальности — творец ничего не может с собой поделать. Он отказывается прогибаться под мир изменчивых ветров не потому что глуп или отстал от жизни, а потому что тогда невозможно творчество. А без творчества для такого человека нет жизни. Даже если формально правительственный ветер приносит ему деньги, почести и прочие блага.

В истории мировой культуры можно обнаружить немало примеров того, как великие люди в кризисный момент не могли заткнуться и наживали из-за этого множество неприятностей. Окружающим обывателям они представлялись старыми, глупыми и запутавшимися, поскольку не могли принять простейшее вроде бы решение. Ну, с какой стати Лев Толстой попер против церкви и договорился до анафемы, вместо того чтобы спокойно «стричь купоны» со своих романов? Зачем придумал толстовство, столь противоречащее здравому смыслу обывателя? А нобелевские лауреаты по литературе Томас Манн и Герман Гессе — почему они выступали против нацизма, создавая себе огромные неприятности в то время, когда конформизм стал для немцев естественным способом поведения?

Кстати, Андрей Макаревич долгое время был абсолютно лоялен к нынешнему российскому режиму и даже возлагал определенные надежды на президентство Дмитрия Медведева. Макаревич не стремился вставать в оппозицию, поскольку считал, что проблемы страны намного сложнее проблем, создаваемых властью. Его диагноз, вынесенный России, пожалуй, точнее, нежели диагнозы многих политических комментаторов:

«Время сладко шепчет
Новые сказки,
И, прикрыв ушами
Свиные глазки,
Спит большая, как кит, страна».

Какое общество — такая и власть. Но и про людей нельзя сказать, что они так уж сильно виноваты:

«Эти бедные голые
Божьи созданья
Из Эдемского сада,
До конца мирозданья
Выгнанные взашей,
Размножались и жили
В любви и печали,
И кругами кружили,
И с годами мельчали,
И смельчали до серых мышей».

В большой, как кит, стране живет народец, смельчавший до серых мышей — поэт, заявивший такое, уже обречен на травлю. А он еще добавляет:

«Они кричат о свободе,
Но любят палку,
Так что после кнута
И пряник не жалко,
Сабантуй от поста до поста.
В головах у них пусто,
На душе у них чисто,
Им стругают новых
Фанерных артистов
Из отделочного листа».

Это уже про механизм общения власти с народом.

В общем, получается, что «этот город уже обречен, все гуляют и никто ни при чем, и только «что почем» на умах».

Или из другой песни: «Все мы вышли неведомо из кого и превратились в то, что мы есть. Жизнь и раньше не стоила ничего, но ценилась хотя бы честь».

Пока власть жила сама и жить давала другим, Макаревич с ней не конфликтовал. Ситуация изменилась в последние годы. На фоне экономического кризиса Кремль прилагает экстраординарные усилия для того, чтобы не потерять поддержку. В итоге кризис усиливается, жизнь ухудшается, а рейтинги растут. И здесь уже проблема не в том, что страна спит, прикрыв ушами свиные глазки. Проблема в том, что пока она спит, к ней залезают в карман и обчищают.

Можно было бы, конечно, плюнуть и свалить. Именно так поступают люди из власти, когда им приходится потесниться. Деньги, активы, недвижимость есть — почему не прожить старость в Майами? Но для творческого человека это не выход.

Чичериной жаль Макаревича. И мне тоже. Но жалость у нас разная. Ей жаль, потому что он запутался. Мне — потому что запуталась страна, в которой он продолжает жить, в отличие от всяких патриотов-единороссов типа Юрия Лужкова.

Впрочем, утешает одно. Андрей Макаревич — часть русской культуры. Ветер, наполняющий голову певицы Чичериной, рано или поздно стихнет. А культура останется. Она пережила времена, при которых травили Пушкина, Толстого, Пастернака… Переживет и нынешние.