В декабре 1985 года самолёт Ан-24, совершавший рейс «Якутск-Чулман-Тахтамыгда-Чита-Иркутск» в районе Читы ушёл в сторону Китая и приземлился на аэродроме Хайлар. Самолёт ушёл в зоне действия доблестной Читинской бригады РТВ ПВО, в которой служил в тот момент я. Несколько позднее – в ноябре 1986 года – на борту Ту-154, взлетевшего из аэропорта Толмачёва столицы Сибири и взявшего направление на Москву, состоялся примечательный разговор между будущим автором блога germanych и неким всё знающим дядечкой предпенсионного возраста.

Дядечка рассказывал мне, что доблестные войска ПВО тут же, как Ан-24 ушёл с курса, подняли в воздух истребители-перехватчики, которые могли моментально сбить Ан-24, но не сделали этого лишь потому, что там были гражданские ни в чём неповинные люди. Я же пытался донести до дядечки информацию о том, что доблестные бойцы ПВО вели борт чуть ли не до самого Иркутска и обнаружили, что самолёт давно летит в совершенно ином направлении лишь тогда, когда Ан-24 перелетал уже границу, т.е. когда перехватчики поднимать было уже, в сущности, бесполезно. Я, кстати, до сих пор раздумываю над тем: как же в конце концов наша бригада всё же выяснила, что Ан-24 свернул с курса, ибо по любому о том, что Ан-24 не долетел до Иркутска мы никак не могли узнать ранее, чем всполошились бы наземные службы иркутского аэропорта. Не иначе, пост аудиовизуального контроля помог нашей бригаде сохранить лицо.

Всёзнающий дядечка кипятился и доказывал мне – мне, доблестному механику АСУ пункта обработки радиолокационной информации, – что того, о чём рассказываю я, быть не могло в принципе, поскольку «всё воздушное пространство СССР просматривается радиолокационными станциями и отклонение любого самолёта от курса сразу же видно на экранах радаров». Я с сожалением посмотрел на дядечку, понял, что вряд ли что-нибудь ему можно объяснить и пошёл в туалет подшивать свежий подворотничок с кембриком к своей «пэшухе», в которой я, форсу ради, отправился на дембель, не желая заявляться домой в уродской «парадке». Подворотничок я подшил как раз вовремя, ибо по внутреннему радио уже начали передавать типовую передачу: «Уважаемые пассажиры, мы подлетаем к столице первого в мире государства рабочих и крестьян, городу-герою Москве».

Ну ладно, тому дядечке я ничего рассказывать не стал, а вам, уважаемые читатели, расскажу, как же такое могло случиться, что Ан-24 спокойно себе летел в сторону Китая, а планшетисты на ГКП ПВО в Мытищах отмечали, что он подлетает к Иркутску. Рассказ мой интересен не только характерными деталями быта мужественных защитников воздушных рубежей нашей Родины, но и общими рассуждениями о боевой готовности ПВО страны.

Для начала пара слов о том, почему угонщик Ан-24 возжелал лететь в Китай. Это была, конечно, с его стороны глупость несусветная. Ибо Китай – это не США, там рассуждения о политическом убежище никого не цепляют. В связи с чем угонщика китайские власти приговорили за нарушение воздушного пространства к 8 годам. Да и аэропорт приземления был угонщиком выбран не сказать чтобы очень уж удачно, ибо Хайлар – это главный китайский военный аэродром в регионе. Так что глупость угонщик сморозил страшную. Его извиняет только то, что все в Забайкалье почему-то считали, что поскольку между СССР и Китаем отношения весьма прохладные, то в Китай можно убегать безбоязненно. В связи с этим расскажу одну историю из жизни нашей читинской бригады.

Однажды утром на утреннем построении произошёл малость ошеломивший нас инцидент. Командир части, капитан Лавринёнок, вдруг начал орать: «Рядовой Гроо, выйти из строя». И когда Гроо вышел, обрушил на него град самых отборных ругательств, «сволочь» и «подонок» среди которых были самыми мягкими. Каитан Лавринёнок вообще был мужчиной темпераментным, хоть и ростом не вышел, поэтому мы не сразу поняли, что именно он хочет сказать. Поняли только, что рядового Гроо обвиняют в измене Родине. Это было обвинение тяжкое. Это вам не обвинение в неуставных взаимоотношениях. Мы стояли, поражённое, а Гроо покрылся мертвенной бледностью (как это пишут в книжках) и был ни жив, ни мёртв, пытаясь сообразить, чего такого ужасного он мог сотворить за прошедшую ночь. В общем, все были изумлены. А Лавринёнок заявил, что Гроо сейчас арестуют и чуть ли не расстреляют.

Правда скоро выяснилось, что произошла «досадная ошибка». Дело в том, что в нашей бригаде было два рядовых Гроо. Согласен, фамилия более чем необычная, и однако факт есть факт: два рядовых Гроо, оба немца и при этом не родственники служили в одной бригаде. И оба, что интересно, были по профессии водителями и один из рядовых Гроо даже некоторые время был прикомандирован к нашему Центру. Так что неудивительно, что Лавринёнок ошибся. Ну а что же натворил другой рядовой Гроо?

Как я уже рассказывал, бригада ПВО – это такое очень протяжённое географически понятие. Штаб бригады и узлы оперативного управления помещаются в каком-нибудь городе (в нашем случае – в Чите). Батальоны, подчиняющиеся бригаде, вернее штабы батальонов и узлы промежуточной обработки локационной информации вынесены поближе к границе, ну а роты ПВО, входящие в состав батальонов, расположены непосредственно вдоль границ, иногда даже ближе к границам, чем погранзаставы. Роты ПВО – это и есть пресловутые «точки», в которых установлены РЛС и высотомеры, которые и собирают информации о воздушной обстановке. Личный состав точки состоял обычно из 10-20 человек: 3-4 офицера и солдатики. В общем, почти семейная обстановка.

Вот на одной из таких точек – кажется это была рота в Ерофее Павловиче – и произошли драматические события, взбудоражившие всю нашу бригаду. Одним из участников этих событий был рядовой Гроо, другой который.

Кому первому пришла в голову идея убежать в Китай, так никто никогда и не узнал. Но однажды ночью несколько солдатиков разоружили патрульного (позиции ПВО охраняют не часовые, а патрульные), затем под дулом автомата заставили дежурного по роте открыть оружейку и завладели другими автоматами и несколькими цинками с патронами. После этого они разрядили пару рожков в своих сослуживцев, мирно спавших на кроватях – из тех, кто в этот момент не был на боевом дежурстве на станциях (кстати, некоторые остались в живых и позднее всё рассказали следователям военной прокуратуры). Попытались застрелить и дежурного офицера, но только ранили. Сказывают, что офицер, убегая куда-то в непроглядную ночную тьму и отстреливаясь, кричал им: «Стрелять научитесь, пидорасы». Ну мятежники офицера догонять не стали (в чём потом очень раскаялись, потому что именно он поднял скоро тревогу), а погрузились в бортовой «Урал» (за руль сел уже известный нам другой рядовой Гроо) и понеслись в сторону советско-китайской границы, благо было недалеко.

Для понимания ситуации скажу, что Забайкалье, где разворачивались события, край очень специфической. Во-первых, из-за китайской угрозы он был просто нашпигован армейскими частями. Сказывают, что в ЗабВО в те времена было две полных сухопутных армии по штатам военного времени. Так это или не так, но войск в ЗабВО было очень много. Стоило в сторону от дороги метров на 100 свернуть и чуть-чуть побродить по тайге, как неминуемо наткнёшься на какую-нибудь танковую или пехотную часть, а то и часть внутренних войск. Во-вторых, Забайкалье – край зон. Соответственно, очень часто в этом крае зеки совершали побеги. И, соответственно, в общем и целом к этому давно привыкли и умели предотвращать такие ситуации, а беглецов ударными темпами ловить. Неоднократно доводилось наблюдать, как вдруг неожиданно все перекрёстки перекрывались усиленными патрулями ВВ и – это ловили очередного беглеца. В Забайкалье это было почти обыденным явлением.

Убежавший офицер, оставляя за собой кровавый след, добежал до позиций – нескольких холмиков с РЛС на верхушках и, соответственно с несколькими вагончиками управления. Оттуда по рации связался с кем надо и в тот же момент по всей территории были подняты все части спецназа, внутренних войск и пограничников. Представляю, как крыли беглецов погранцы, ввэшники и спецназовцы, которых подняли их тёплых постелей среди лютой забайкальской зимней ночи. Короче, мятежников локализовали недалеко от границы и предложили сдаться, обещая оставить в живых. Беглецы ответили что-то вроде: «La Garde meurt, mais ne se rend pas» и открыли огонь. Герой Брюса Уиллиса это прокомментировал бы примерно так: «Неверный ответ». Говоря откровенно, мужественные бойцы ПВО с самолётами-то воевали не ахти как, а уж пытаться отстреливаться от спецназа было сущей глупостью. В общем, их всех изрешетили так, что мама не горюй. Что интересно, среди беглецов почти все были дедами и котлами (котлами в ЗабВО называли тех, кого в других регионах называли черпаками). А один даже оказался сыном какого-то партийного деятеля средней руки из Иркутска.

Всё это произошло очень быстро, всего за одну ночь. Вот почему первому рядовому Гроо пришлось пережить несколько не самых приятных мгновений своей жизни, пока до капитана Лавринёнка не дошло, что слышать звон далеко недостаточно для верной оценки ситуации, надо ещё точно узнать, где он.

Вот такая история. Показавшая, что если части спецназа были очень хорошо подготовлены для стрельбы под одиноко стоящему «Уралу», то в войсках ПВО не всё благополучно.

Но мы начинали с угона Ан-24 в Китай. В самом деле, как так могло получиться, что самолёт повернул в сторону Китая, а это обнаружилось, так скажем, не сразу? Для того, чтобы понять сие, немного расскажу о том, как же проходила служба в забайкальской бригаде РТВ ПВО.

Вообще, как я уже отмечал, в 80-х годах в СССР сильно не хватало юношей призывного возраста. Поэтому разные рода войск комплектовались личным составом по разному. Например, Сухопутные войска в ЗабВО имели очень много личного состава. Ну да это и понятно: если бы китайцы двинули свою армию на СССР, то для ответа надо было бы примерно такое же количество народа. А вот в ПВО народу катастрофически не хватало. Наверное это было связано в том числе с тем, что китайское направление в плане ракетно-ядерного удара советское командование считало не самым опасным.

Но как бы там ни было, а боевое-то дежурство надо нести круглосуточно. И некомплект личного состава никого особо не волнует. Если станция должна круглосуточно нести боевую вахту, то стало быть круглосуточно за «очком» (так в ПВО называли пресловутые «экраны радаров») неотлучно должен сидеть какой-нибудь специально подготовленный солдатик, который должен хотя бы примерно понимать, что творится на этом экране и что с увиденным следует делать. Кстати, следует также иметь в виду, что даже те немногочисленные солдатики, которые в ПВО попадали, офицерами воспринимались по разному. Например, солдатиков, прибывших из окрестностей Баку, офицеры старались близко к сложной боевой технике не подпускать, предоставляя им хозяйничать на кухне и других подобных фрагментах армейской инфраструктуры.

Помимо солдатика, который смотрит в «очко», ещё должен быть солдатик, который на планшете – прозрачной плексиглазовой разлинованной штуковине, которая стоит перед дежурным по КП офицером – рисует, увиденную в «очке» точку с обозначением координат точки. А ещё должен быть солдатик, который умеет обращаться с таким непростым агрегатом, как рация и знать такую умную штуку, как Азбука Морзе («саамыый длиинныый нооль»), чтобы передавать положение только что нарисованной точки на вышестоящий КП. Само собой, на вышестоящем КП должен быть другой радист, который послание примет, запишет его на бумажке и отнесёт уже своим планшетистам. Планшетисты на другом – вышестоящем КП – нарисуют эту точку и дежурный по вышестоящему КП сразу увидит новое положение самолёта. Потом с КП батальона точно таким же макаром положение самолёта передаётся на КП бригады, оттуда на КП корпуса, оттуда… в итоге главный планшет КП ПВО страны должен представлять из себя всё испещрённое точками полотно. Причём точки-самолёты постоянно меняют своё положение.

Ну то есть общее впечатление, как происходит работа РТВ ПВО вы, наверное, из этого описания получили. РТВ ПВО никого не сбивает, никаких перехватчиков в воздух не понимает. Задача РТВ – сбор информации. А принимают решение уже другие узлы этой системы.

Так вот, самая главная закавыка – некомплект личного состава. Что должен делать боевой командир в таких условиях, ведь он должен обеспечить несение круглосуточного боевого дежурства? А в боевое дежурство боец заступает на 24 часа. А после этого должен быть сменён и заменен новым свеженьким, выспавшимся бойцом. Прощу обратить внимание на это слово – выспавшимся. Но если свежих бойцов нет, то приходится бойцов ставить на дежурство через сутки, а иной раз и вообще не сменять сутками. Я в роте не служил, а вот в батальоне послужить довелось. Так там планшетистов и радистов с боевого дежурства не сменяли неделями и более, ибо некем было менять. Ужаснее всего было радистам, которые вообще не могли отдохнуть и должны были постоянно сидеть в наушниках.

Но, само собой, вообще не спать человек может сутки, двое, трое, а потом отключится по любому, и никакой трибунал тут ничего не сделает – физиология. Поэтому офицеры кое-как выкраивали часы отдыха для солдат, поскольку локационная обстановка имеет «паузы», особенно ночью. Но при этом всё равно в сутки набиралось не более 3-4 часов для сна, да и то не сплошняком, а урывками. Вот и представьте себе, что это был за боец, который неделями спит по 3-4 часа. Наши радисты могли спать даже стоя. Помню, собрали нас всех на какое-то комсомольское собрание в кабине боевого управления, так радистам запретили сидеть, чтобы они не уснули. Но они всё равно уснули – стоя.

Радисты были технической элитой. Поэтому их было мало. А были они одним из главных звеньев. И как могли они себе помогали сами, руководствуясь той непреложной истиной, что спасение утопающих не должно перепоручаться посторонним лицам. А теперь следите внимательно за дальнейшими рассуждениями.

В обычное мирное время локационная обстановка частично предсказуема. Дело в том, что эта самая локационная обстановка состоит из, так сказать, трёх частей: 1) нарушение воздушного пространства (для борьбы с чем в первую очередь и созданы ПВО); 2) полёты военных самолётов своей страны; 3) полёты гражданских самолётов своей страны и зарубежных рейсов.

Первая ситуация – это форс-мажор. А вот вторая и третья примерно стабильны, особенно третья. Дело в том, что все (или большинство) гражданских рейсов подчиняется строгому порядку: как по времени вылета/приземления, так и по маршруту. Все гражданские рейсы летят в рамках специальных воздушных коридоров – строго очерченных кусков воздушного пространства, за пределы которых выходить не имеют право под угрозой уничтожения.

Таким образом, какой-нибудь Ан-24, совершавший рейс «Якутск-Чулман-Тахтамыгда-Чита-Иркутск», в одно и тоже время – плюс/минус минуты – пролетает примерно над одними и теми же географическими точками. Изо дня в день, из месяца в месяц. И бойцы ПВО буквально наизусть знают эти рейсы и точки, через которые они проходят. Как это знание может помочь вечно уставшим и вечно сонным радистам, спросите вы? А очень просто. Допустим, вы – валящийся от усталости радист и вам требуется работать по гражданскому рейсу, который у вас уже в печёнках сидит, настолько хорошо вы знаете все координаты, через которые он пройдёт. Ну и кто вас осудит, если вы ночью не станете принимать информацию от роты, а не открывая глаза просто напишите на бумажке стандартные координаты гражданского борта, шатающейся походкой отнесёте это дежурному, а потом бухнетесь на тюфяк в комнате радистов, чтобы поспать ещё хотя бы полчаса? Никто вас за это не осудит. Чисто по человечески. А вообще-то вас надо отдать под трибунал. А ещё лучше бы отдать под трибунал того, кто занимается комплектацией личного состава.

Ну а теперь рассмотрим ситуацию с угоном Ан-24. Допустим, рота сразу же увидела, что он в районе Читы повернул в сторону Китая. И весь л/с отработал всё точно. Но на батальоне был сонный радист, который ничего принимать не стал, а просто послал сигнал о верном приёме и зевая отнёс дежурному бумажку со стандартными координатами. С этого момента появилось два самолёта: один, настоящий, летел в Китай, второй – его клон, летел в сторону Иркутска. Причём ни на одном из звеньев никто до поры до времени об этом не догадывался. Рота передавала верную информацию и никак не могла определить, что до КП бригады доходит ложная информация. А на КП бригады тоже никто ничего не знает, ибо этот рейс всегда по этим точкам проходит.

Вот такая вот был боевая готовность в советских ПВО. А угон Ан-24 был просто наиболее ярким (на 1985 год) проявлением этого тихого ужаса. А если бы во время короткого сна радистов на боевом дежурстве, не Ан-24 угнали, а началась война? Конечно, кто-то может сказать, что такой бардак был только в читинской бригаде РТВ ПВО, а во всех остальных – всё было чики-пики. На это я отвечу, что во-первых, это не бардак – про настоящий бардак я ещё напишу. А во-вторых, очень скоро произошло ещё одно событие, мирового, прямо так заметим, масштаба, которое доказывает, что ПВО в СССР было небоеготовым всюду, причём даже на наиболее опасных направлениях.

27 мая 1987 года на Красной площади приземлился четырёхместный легкий самолёт Cessna 172B Skyhawk, который пилотировал пилот Матиас Руст. Читинская бригада РТВ ПВО к данному инциденту не имела ровным счётом никакого отношения. Но то, что Матиас Руст смог совершить свой дерзкий полёт, говорит о том, что западные силы ПВО СССР немногим отличались от своих забайкальский коллег. В итоге своих постов лишились министр обороны Соколов, подписавший «мой» приказ о дембеле осени 1986 года и командующий войсками ПВО генерал Колдунов – «дедушка Колдунов», как мы его называли.

Вот такая вот история. А поскольку советская военная доктрина предполагала, что новая война начнётся с массированного ракетно-ядерного удара по основным объектам инфраструктуры СССР, то на войска ПВО ложилась особая ответственность в деле, как любили говорить тогда, охраны мирного сна советских граждан. И с этой громадной ответственностью советские ПВО справлялись не очень. Слава богу, что были только Ан-24 и Матиас Руст. А если бы в самом деле произошёл этот массированный РЯУ? Вот и получается, что те миллионы и миллионы рублей, которые Совдеп тратил на оборонку и которые отрывались от нужд народного хозяйства, шли в общем-то неизвестно куда и неизвестно зачем, оборону граждан Страны Советов ничуть не улучшая. Да, новая современная техника в войска поступала – тут Советская армия впереди армии Российской. Только вот обслуживали эту технику, например, сонные радисты. Со всеми вытекающими последствиями.

PS: Да, про пост аудиовизуального контроля. Совсем забыл. Согласно какой-то там инструкции типа штанного расписания, в случае объявления боевой тревоги, в частях ПВО должен был выставляться пост аудиовизуального контроля. Пост этот представлял из себя простого солдатика, которые должен был… биноклем обозревать небо и слушать (ушами) не пролетит ли где вражеский самолёт. Это не хохма, это на самом деле было. И, думается, это было очень и очень верное правило. Ибо советское командование ПВО хорошо знало, что РЛС, высотомеры и прочие кабины, оснащённые ЭВМ – это очень здорово. Но поставить солдатика с биноклем – лишним точно не будет.
Продолжение следует…